Испанская футбольная Примера всегда считалась одной из самых сильных и зрелищных лиг в мире. Однако за ярким фасадом большого спорта иногда скрывались неприглядные тайны и сделки, о которых предпочитали не говорить вслух. Одной из таких темных страниц стала история, произошедшая в конце сезона 1990/1991 годов, когда решалась судьба барселонского «Эспаньола». Клуб, известный под прозвищем «Попугаи», находился в критическом положении и был готов на все, чтобы сохранить место в элитном дивизионе. Эта история не только о матчах и голевых моментах, но и о моральном выборе, давлении власти и том, как далеко могут зайти люди, пытаясь сохранить свой статус и благополучие.
Футбольный клуб «Эспаньол» из Барселоны всегда находился в тени своего великого соседа, «Барселоны». Однако у него была своя богатая история и преданные поклонники. Сезон 1990/1991 годов складывался для команды крайне неудачно. Нестабильные результаты, слабая игра и высокий уровень конкуренции в лиге привели к тому, что «Эспаньол» подошел к заключительным турам чемпионата в опасной близости от зоны вылета. Команда рисковала покинуть элитный дивизион, что стало бы тяжелейшим ударом по ее престижу и финансовому состоянию. В те времена система вылета предусматривала проведение стыковых матчей для команд, занявших места чуть выше зоны прямого вылета. Эти матчи были настоящей лотереей, и попадать в них никто не желал, поскольку судьба клуба решалась в нескольких поединках, где любой промах мог стать фатальным.
Главным действующим лицом со стороны «Эспаньола» был его президент, Хулио Пардо Падрос. Этот человек управлял клубом в сложный период и впоследствии оставил его в состоянии, близком к финансовому краху. Известно, что в 1993 году «Эспаньол» оказался на грани разорения, и для покрытия огромных долгов клуб был вынужден продать свой легендарный стадион «Саррия». Однако в 1991 году Падрос был полон решимости сохранить за командой место в Примере любой ценой. Он понимал, что вылет из лиги окончательно подорвет и без того шаткое экономическое положение клуба и положит конец его собственному президентству. Именно это отчаяние и толкнуло его на поиск неспортивных путей решения проблемы.
В последнем туре чемпионата «Эспаньолу» предстояло играть против мадридского «Атлетико». Положение столичной команды было совершенно иным. «Атлетико» уже гарантировал себе второе место в турнирной таблице. Независимо от результата заключительного матча, клуб из Мадрида не мог подняться на первую строчку, но и не рисковал опуститься на третью. Таким образом, для «Атлетико» эта игра была формальностью, не имеющей турнирного значения. Такое положение дел создавало идеальные условия для потенциальной договоренности. Падрос увидел в этом уникальный шанс и решил им воспользоваться. Он установил контакт с человеком, который обладал абсолютной властью в мадридском клубе, его могущественным президентом Хесусом Хилем.
Хесус Хиль был одной из самых ярких и противоречивых фигур в испанском футболе того времени. Известный своим авторитарным стилем управления и вспыльчивым характером, он полностью контролировал все процессы внутри «Атлетико». Его слово было законом для игроков, тренеров и персонала. Переговоры между двумя президентами велись в строгой тайне. План Падроса был простым и циничным. Он предложил, чтобы «Атлетико» уступил «Эспаньолу» в предстоящем матче. Взамен барселонский клуб обязался в следующем сезоне «отдать» мадридцам две победы в личных встречах в чемпионате. Кроме того, «Эспаньол» отказывался от претензий на крайнего защитника «Барселоны» Микеля Солера, за переход которого в то время активно боролись оба клуба. Это было классическое соглашение, нарушавшее все принципы честной спортивной борьбы.
Хесус Хиль дал свое согласие на предложенную сделку. Для него это была возможность оказать влияние на турнирную ситуацию без каких-либо рисков для собственной команды, а также получить тактические преимущества на будущее. Однако для реализации этого плана требовалось заручиться если не поддержкой, то хотя бы молчаливым согласием футболистов. Именно здесь Хиль столкнулся с первой и неожиданной проблемой. Он вызвал к себе одного из лидеров и ключевых игроков «Атлетико», португальского полузащитника Паулу Футре. Этот футболист обладал огромным авторитетом в раздевалке, и его мнение было важно для остальных членов команды.
В приватном разговоре Хиль изложил суть договоренности. Он прямо заявил Футре, что команда не должна набирать очки в предстоящем матче. Президент попросил португальца передать остальным игрокам, что не нужно проявлять излишнюю старательность, поскольку победа должна достаться «Эспаньолу». Для Футре, человека с принципами и огромной любовью к футболу, такое предложение стало шоком. Позднее, в интервью португальскому изданию Record, он с горечью вспоминал этот эпизод, подчеркивая, что столкнулся с подобным впервые за всю свою карьеру и надеялся, что это будет последний раз. Футре демонстративно отказался участвовать в этом матче, заявив, что не будет частью договоренной игры. Он обратился к главному тренеру команды, хорвату Томиславу Ивичу, с просьбой не включать его даже в заявку на этот поединок. Этот поступок требовал немалого мужества, поскольку был прямым вызовом всесильному президенту.
Почувствовав, что в команде зреет недовольство, и опасаясь срыва своей операции, Хесус Хиль решил действовать напрямую. Он лично спустился в раздевалку команды непосредственно перед матчем. Его выступление перед футболистами не оставляло места для двусмысленности. Он повторил свои требования, добавив к ним как пряник, так и кнут. С одной стороны, он пообещал команде солидные призовые и досрочную выплату зарплаты в случае выполнения приказа. С другой стороны, он прозрачно намекнул, что любой, кто откажется подчиниться, может столкнуться с серьезными финансовыми санкциями и задержками выплат. Для усиления эффекта Хиль в приступе гнева пнул мусорное ведро, которое с грохотом пролетело по раздевалке, едва не задев одного из самых стойких защитников, Роберто Солособаля.
Перед футболистами «Атлетико» встала тяжелейшая моральная дилемма. С профессиональной точки зрения, умышленно проигрывать матч было неприемлемо. Они были действующими спортсменами, для которых честная борьба и стремление к победе составляли основу профессии. Однако с практической точки зрения, открытый бунт против воли Хиля грозил серьезными последствиями. Задержки зарплат в то время были мощным инструментом давления на игроков, многие из которых содержали семьи и имели финансовые обязательства. Паулу Футре, рассказывая об этой ситуации, с горечью задавался риторическим вопросом: «Что им было делать?». Игроки оказались в ловушке между своим спортивным долгом и экономическим давлением со стороны руководства.
В такой атмосфере команда «Атлетико» вышла на поле стадиона «Саррия» для проведения заключительного матча сезона. С первых минут стало ясно, что мадридцы играют без привычной энергии и мотивации. Однако даже умышленно отдавая инициативу сопернику, они не ожидали, что «Эспаньол» окажется настолько слаб. Хозяева поля, несмотря на колоссальную ставку, долгое время не могли реализовать свое преимущество. Защитная линия «Атлетико», состоявшая всего из трех человек – Солособаля, Феррейры и Муньоса – действовала нарочито нерешительно, допуская грубые ошибки. Опытный немецкий полузащитник Бернд Шустер, обычно игравший роль плеймейкера, на этот раз опустился глубоко в опорную зону, где практически не участвовал в развитии атак, стараясь просто «затеряться» на поле.
Только во втором тайме «Эспаньолу» удалось наконец воспользоваться пассивностью соперника. Финальный свисток зафиксировал победу «Попугаев» со счетом 3:1. Игроки мадридской команды покидали газону с чувством глубокого стыда и опущенными головами. Они выполнили приказ, но заплатили за это своей профессиональной гордостью. Для «Эспаньола» же эта победа означала сохранение места в Примере и возможность избежать нервных стыковых матчей. Сделка, заключенная в президентских кабинетах, была успешно выполнена на футбольном поле.
Однако на этом история не закончилась. Сделка между Падросом и Хилем имела долгосрочный характер. В соответствии с достигнутыми договоренностями, «Эспаньол» должен был «вернуть долг» в следующем сезоне, обеспечив «Атлетико» две победы в личных встречах. После того скандального матча Паулу Футре, не желая больше сталкиваться с подобными ситуациями, потребовал личной встречи с Хесусом Хилем. Португалец заявил президенту, что если в будущем планируются еще какие-либо закулисные игры, то ему лучше выставить футболиста на трансфер, поскольку участвовать в подобном он больше не намерен. Хиль, который очень ценил Футре и считал его одним из лучших полузащитников Европы, был вынужден пойти на уступки. Он пообещал, что больше не будет вовлекать команду в подобные схемы, однако оговоренные две победы над «Эспаньолом» должны были состояться, так как это было частью обязательств.
Сезон 1991/1992 годов стал для «Эспаньола» не менее сложным, чем предыдущий. Команда демонстрировала крайне слабую игру и считалась одним из главных претендентов на вылет. В двух матчах против «Атлетико» «Попугаи» действовали по идентичному сценарию, который не оставлял сомнений в выполнении предыдущих договоренностей. В сентябре 1991 года футболисты мадридского клуба Мойя и Маноло забили два быстрых гола уже к четырнадцатой минуте встречи. Защитники «Эспаньола» при этом лишь формально обозначали сопротивление, не проявляя настоящей борьбы. После того как счет стал 2:0, команды начали играть в более открытый футбол, но исход поединка был уже предрешен. Аналогичная картина повторилась в феврале 1992 года. На этот раз Маноло и Шустер поразили ворота «Эспаньола» к двенадцатой минуте, после чего игра также потеряла свою остроту.
Несмотря на то, что «Эспаньол» в том сезоне выглядел крайне слабо и потерпел несколько сокрушительных поражений, в том числе от «Барселоны» со счетом 0:4 и от «Реала» 1:5 и 0:7, клуб каким-то образом снова сумел избежать стыковых матчей и сохранить прописку в Примере. Однако у этого «чуда» было вполне конкретное объяснение. По распространенной информации, президент Хулио Пардо Падрос, убедившись в эффективности неспортивных методов, снова активно использовал клубную казну для решения проблем на поле. Считается, что в том сезоне были куплены победы в матчах против таких команд, как «Альбасете», «Логроньес» и «Хихон». Эта тактика позволила «Эспаньолу» остаться на плаву, но ненадолго. Неизбежное наказание настигло клуб в 1993 году, когда он все же вылетел из Примеры, попав как раз в те самые стыковые матчи, которых так старательно пытался избежать все предыдущие годы.
